Начало мая. И не весна, и не холодное время. Вместо снега- дождь, но это нравилось больше, тому, кто очень тонко зависел от погоды, чувствуя её характер.
Янтарь медовых глаз, как искра- смотрели вперёд, сквозь пелену мокрых и грузных капель. Дождь. Дождь- думалось ему. Тишина от тех испытуемых молеб, когда его глаза мерили глубину глаз других. Тонкие и бледные пальцы, настолько бледные, что казалось бы- не может быть на них столько крови измученных сердец.
Мягкие, словно живые локоны, обрамляли тонкое лицо. И капли, опускаясь на лоб и скулы юноши, делались теплее, хоть это и было лишь зрительным обманом. Вечернее пальто скрывало его фигуру, по - истине женскую, но опять таки, обман, скрывающее его настоящую натуру. Кожа мягких сапог не давала мокнуть под дождём, в отличие от всего остального. Зрительно, можно было подумать, что он невидим для всех, и просто стоит, ожидая кого-то. Так и было. Юноша ждал, но одного. Того, кто действительно знает его самого. Заглядывая глубоко в его душу. И так же глубоко раня его, каждую встречу, свободную от «Дел».

Бесшумно подойдя к высокому юноше, Исаак накрыл его зонтом. Черная мантия сливалась с дьявольски черным шелком волос, доходивших до пят, высокий и величественный- он был на порядок старше Дитриха, но тот никогда не уступал ему. Ни в чём. Быть может именно поэтому, интерес к такой сложной натуре не пропадал никогда, хоть и надоедает изредка. Особенно его заносчивость.
-Мерзнешь? Зонт же висит на запястье, м? 8=3?- Исаак, Черный Маг, одеяние подчеркивало его натуру, такую же черную. Такую же желанную. Для Дитриха.
Коричневый зонт действительно покоился на хрупком запястье Дитриха фон Лоэнгрина, но тот усмехнувшись ответил сходу:
-От дождя не спрячешься. Как и от меня.- тонко посмеявшись добавил Дитрих.
Исаак лишь повёл длинной черной бровью. Кукловод, коллекционер жизней- Дитрих. Его реальная слабость. Или нет. Он ещё не решил. Наверное.

Зайдя Тёмному Магу за спину, Дитрих коснулся холодного шелка волос пальцами, оставляя влажные полоски и мягко улыбаясь. С зонта капали собравшиеся капли, и падали юноше на губы и лоб.
-Ты замерз. – ответил на безмолвный вопрос Исаак. Вечный 9=2. С его черным сердцем, которое только Дитрих могу тронуть, но даже он не мог его прочесть. До конца.
-Откуда знаешь?- Кукловод отпрянул оступившись в лужицу. Дождьшептал что-то своё. Медленно утихая.
-Ты дрожишь. И пальцы твои,- Маг перехватил его руку, сжав в своей. Заставив тонкого юношу мелко задрожать. Видимо,- слишком холодны.
Кукловоду нравилась сила и власть, вплоть до безумства, граничащего с болью. Яркие глаза прямо глядели в тёмную бездну глаз Мага.
Плечи юноши неопределенно дрогнули, развернувшись на каблуках он пошел вперед, по мокрому свежему асфальту, вперед, не оглядываясь.
Так или иначе, мужчине в черном пришлось пойти следом. Что их связывало знал один лишь дождь.
* * *


В доме, которым владел Исаак, была всего одна комната, настоящая спальня. Пять других были заняты под библиотеку, кабинет с химическими приборами- лаборатория, ванной комнаты как таковой не имелось. Душ, с уклоном в «ванну» находился непосредственно в единственной спальне. Дитриху казалось всё это даже вполне уютным. Нет. Не вполне, а именно уютным. Сидя в чистой рубашке данной ему не по размеру, но зато в сухой, он наслаждался потрескиванием поленьев в старом камине. Ноги высокого и гибкого мальчика были подобраны к груди, создавалось впечатление абсолютной невинности, и наивности.
Исаак возвышаясь над ним, поставил на низенький столик чашку с горячим шоколадом.
-В моём доме шоколад не пьют.- молвил Маг с легким задумчивым тоном.
Дитрих вскинул на него глаза, блестящие и полусонные, потянувшись тонкими и очень опасными руками к груди Мага, дрожь ещё не прошла, и Маг не мог понять, отчего она вызвана.
-Я пью.- юноша поднялся на коленях на сиденье кресла, взяв Мага за ворот рубашки, которую он успел расстегнуть на пару пуговиц. Бледная кожа аристократичных рук слилась с демоническим иссиня темным шелком волос. Маг теперь абсолютно точно различал его дрожь по рукам, и бедрам, хотя и не касался его, пока что. Дитрих коснулся одной рукой шеи Кёмпфера , сзади над позвонками, а в другую взял фарфоровую чашку и сделал маленький глоток. Губы заалели, и 8=3 коснулся ими губ Мага, отчего тот даже не ожидая едва вздрогнул. Тёплая жидкость пролилась в рот Мага вместе с поцелуем и языком Кукловода, только вкус был гораздо слаще и запах перемешавшись с запахом самого Кукловода, залег Магу в память. Этот запах слышался повсюду.
Задыхаясь, Дитрих оттолкнул 9=2 и повалился на кресло, заломив руки, поскольку Исаак никак не отреагировал на данное поведение своего ученика.
Он просто стоял так ещё с минуту, а Дитрих опустив голову начинал злиться. И эта волна поднималась по коленям Мага острыми кольями, заставляя его улыбнуться. Он нагнулся над диким юношей, мягко и властно подняв его острый подбородок, смеясь и ликуя глазами:
-У Ангелов нет терпения?- губы 9=2 скользили по щеке упрямого ученика. А тот отбивался, не давая приблизиться к тонким горячим губам.
-Перед тобой не Ангел, - 8=3 закусил губу, вывернувшись из рук нависшего над ним Кёмпфера.
-Об этом знаю только я. –Маг дернул на себя 8=3, положив ладонь ему на колено, быстро раздвинув сильные ноги, коснувшись языком губ. Дитрих выстонал что-то нечленораздельное, и всхлипнул, горячо выдохнув. Сомкнув ноги, между которых была ладонь Исаака, творившая что-то слишком непристойное, отчего поцелуй выходил не так как надо, и звуки получались совершенно не свои.
Минуту спустя, рубашка абсолютно ненужно висела на спинке кресла, а тело 8=3 было под действием наркотика называвшегося Маг. Ткань брюк Кёмпфера грубо врезалась в бедра Дитриха, отчего тот шипел и царапал ладони Мага. Обнаженный, он был стеснен тяжелым телом 9=2. Его грудь и руки, упругие бедра с требующей ответа горячей плотью. Ладошки юноши собирали тепло волос Темного Мага, и рассыпали его по обоим телам. Кроме своего стона в момент резкой боли между ног, Дитрих ничего не услышал... Он всегда большой, и никогда не был аккуратным, но это так нужно. И даже когда Дитрих шептал: «Быстрее», Маг делал это мучительно медленно, истязая его внутри, тогда когда он говорил: «Медленнее», 9=2 ломал его, забирая всего себе. Не оставляя надежды на вдох и очередной выдох.
И Кукловоду каждый раз кажется, что весь мир сокращается до мизерной точки, так, что в легких не остается и грамма воздуха, до боли… в момент меняя горечь, на самую горячую в мире сладость, так, что всё между их телами становится до предела наколенным. И по ладоням Мага льётся терпение и жажда Дитриха, белой нугой.


Фарфор не даёт быстро остыть шоколаду, как и не даёт угаснуть холодность- их стремление друг к другу. Что их связывает, знает лишь дождь, знает огонь, но не они сами. Пока что.
Мешая кожу- белую и ровную, как резной алебастр, с тёмными чистыми и сухими простынями. Упиваясь теплом волос принадлежащих дьявольскому Посланнику. Забывая обо всех «но», в момент слабости. И не чувствуя дрожи.
Быть уверенными.