Уходить не прощаясь, мне казалось, так будет легче. Отнюдь, оказывается, с объяснениями-извинениями-просьбами-мольбами-ещё хуже. Хочется послать всё к чертям. Ты чувствуешь себя рваным куском плоти, без чувств, с гниющими внутренностями, любить? кого? тех, кто не значит уже ничего, бросая тебя на растерзание морозам, годам, слезам. Нет, не правильно- даже слёз не остаётся.
День ото дня живёшь забываясь, работая, уходя с головой, забывая.. становишься машиной. Так правильнее, не за что просить прощения, учись на своих ошибках, улыбки остануться прежними- глаза мудреют. голос. сердце.
Живи.
Собери всё оставшееся в кулак, поднимись со скользкого надлома и иди, живи. я очень тебя прошу.
Разве я враг тебе, чтоб молчать со мной, как динамик в пустом аэропорту.
Целовать на прощанье так, что упрямый привкус свинца во рту.
Под рубашкой деревенеть рукой, за которую я берусь, где-то у плеча.
Смотреть мне в глаза, как в дыру от пули, отверстие для ключа.
Мой свет, с каких пор у тебя повадочки палача.
День ото дня живёшь забываясь, работая, уходя с головой, забывая.. становишься машиной. Так правильнее, не за что просить прощения, учись на своих ошибках, улыбки остануться прежними- глаза мудреют. голос. сердце.
Живи.
Собери всё оставшееся в кулак, поднимись со скользкого надлома и иди, живи. я очень тебя прошу.
Разве я враг тебе, чтоб молчать со мной, как динамик в пустом аэропорту.
Целовать на прощанье так, что упрямый привкус свинца во рту.
Под рубашкой деревенеть рукой, за которую я берусь, где-то у плеча.
Смотреть мне в глаза, как в дыру от пули, отверстие для ключа.
Мой свет, с каких пор у тебя повадочки палача.